слёзы ног

в поход я отправился не один — со мной пошёл дождь. На Енотовой поляне я подсушил последствия нашего общения и лёг спать. Дождь потом ещё приходил прощаться, ночью барабанил в палатку — я не открыл.

Два дня я не видел ни одной живой души, вернее, видел две штуки: оленёнок преследовал зайца. Зачем? Не успел спросить. Подъём на Папай получился не очень — туман сказал, что нечего тебе здесь смотреть, иди на скалы Серые Монастыри. Ну, я и пошёл.

Как человек не склонный к расточительству в какой-то момент я решил немного срезать путь. Карта показывала тропу эконом класса и её показания сперва совпадали с действительностью. Примерно через полкилометра прямо по курсу начал нарастать низкочастотный тявкающий рык, а тропа наоборот — уменьшаться. Рык на карте обозначен не был, а в действительности был. Я решил соответствовать действительности, и вернулся на общепринятую дорогу. К ночеру добрел до Монастырей, сушил у костра промокшие ноги и уже немного подвывал шакалам от тоски и печали.

Скалы хороши, в дизайнерском отношении — эдакий филиал Уральских гор на Кавказе. Много удобных стоянок, качественный водопад с купелью. Ставлю 4 звезды. Говорят, 5 звёзд ставят, когда есть вертолётная площадка. Площадку не обнаружил. Обнаружил вид на недопокорённый Папай, заросли цветущего родендрона (попробую заферментировать) и тропу на Тхаб.

Тхаб — небольшой горка, не Джомолунгма и даже не Эверест, но ноги в какой-то момент перестают в тебя верить, становятся еретиками и скептиками, норовят присесть на каждое встречное бревно под предлогом детального изучения разновидностей мха. Нах! — говорю я ногам, — они берут себя в руки и идут. Религия — разновидность аутогенного насилия. На вершине Тхаба камень, на камне надпись "905м". Но это полуправда, потому что потом идёшь ещё, причём неожиданно идёшь по грязи. Моя версия образования грязи на вершине такова: это непросохшие слёзы. Слёзы ног.

Потом было красиво и долго: я спускался по ущелью вдоль реки Жане, изгибавшейся водопадами, купелями, заводями, притоками и прочими терминами, восхищался и думал: смогут ли уставшие участники группы разделить мой восторг, когда я приведу их сюда? Или распнут? И была ночь, и был сон.

На обратном пути в автобусе соседка, которой повезло ехать рядом с человеком, победившим в конкурсе горячего копчения одежды, спросила: "А в чём изюминка вашего похода?" Это было сказано без злости, без сарказма и без даже иронии.

Я стал неуклюже доставать изюминки из килограммового пакета: свежий воздух, двигательная активность, цифровой детокс... И уже будучи дома, сам для себя вытащил главный смысловой сухофрукт: поход делает меня сильнее. Хотя и не всемогущим, к сожалению